Путь к весне, или как силой мысли материализовать избушку

Сегодня предстоял вчерашний перевал. Перед выходом была дана установка, тропить всем по очереди по 30-50 шагов. Лучи утреннего солнца буквально висели в воздухе, доставали до самой земли и отражались на белых снежинках сугроба, заставляя его медленно сверкать.
Проходим зону леса, приближаясь к перевальному взлету. И тут мы снова поражаемся действию закона силы мысли. Под перевалом виднеется избушка, достаточно разваленная, но все же избушка, та самая которая должна была встретиться с вероятностью 1:1000! Может мы действительно в это верили? Может тут мы ближе к вечным законам природы, где мыслям проще обретать воплощение? Но, это, оказывается, работает.
Солнце, очень много солнца, оно было везде, оно наполняло ярким светом все пространство, в котором абсолютно отсутствовали детали, только самое важное – необычно темное небо, как контраст необычно белый снег, плавный изгиб перевала впереди, лишь одинокое дерево на горизонте, смело нарушало это равновесие.
Вскоре мы уже наверху жевали шоколад с сухарями и наблюдали, как все те же лучи солнца уже мимо нас падают на неровную долину под ногами.
- Ну что? Как назовем все-таки перевал? – напомнил руководитель, когда мы уже провели фотосессию. Было несколько вариантов, среди которых даже чисто айтишные, типа «noname» и «untittled», но в скорее остановились на «Бугорный».
- Минор, - улыбаясь, приближался Дима, когда сходил посмотреть на спуск. И тут-то я вспомнила, что дальше-то вниз, и плюс ко всему настораживали рассказы о перевале «Минор» в Хакассии.
- Банзай! – предложил руководитель спускаться.
- Это по-русски «пиздец»?! – поправил его Даня.
Сегодня я решила учиться спускаться как нужно. Первое время у меня получалось достаточно долго продержаться. Вторая половина же склона помнится смутно. Зарываешься в сугроб, сверху рюкзак, палки лыжи в непонятных направлениях и ты беспомощно шевелишься где-то внизу. Примерно такие постоянные впечатления и остались. А еще Антоха рядом, так же сидит в сугробе. Падаешь, и падаешь, и падаешь, и вон уже за поворотом виднеются наши, спуститься б до них, а там будет проще. Доползаешь, выгребая снег из-под куртки, из-за спины, из рукавов – отовсюду, а Дима в это время успевает сделать кофе.
Руководитель сообщил о планах идти вдоль притоки Пеганиха до слияния с Кумиром и спуск продолжается. Редкие заросли сменяются буреломом, густой таежкой и поваленными деревьями.
Упав с очередного спуска, замечаю, что это место запланировано как привал. Значит, до слияния мы все-таки не дошли. Вскоре так же по очереди упав, подтягиваются остальные.

- Надь, что у тебя на лице? – впервые замечаю я большие белые пятна.
- Не знаю, раньше никогда такого не было, - растерянно отвечает она. Эти же пятна заметили все и никто точно не смог сказать что это.
- С Надей каждый случается что-то новое, - заметил кто-то.
- Уже даже интересно, что завтра случится с Надей, - с сочувствием немного пошутили.

Все это время не встречалось совершенно никаких следов присутствия не только человека, но и туриста. Это добавляет отличные ощущения от хождения по тропам, когда ты знаешь, что тут ходили до тебя, ходят сейчас и после тебя пройдут, а ты уверен, что все правильно, если впереди лыжня, утоптанные камни или торчит турик.
Обгоняю Сашу, который странно стоял рядом с лыжней:
- Что случилось?
- Сломал лыжу, - ответил он, явно ожидая Диму с запаской.
Выходим на Кумир. Это уже куда больше, чем та приточка, поэтому коллективно и единогласно решаем больше не лазить по деревьям, а идти по самой реке. А по карте на слиянии Кытмы и Кумира должна быть пасека Усть-Кытма - первое напоминание о существовании людей.
- Если мы находим избу, завтра будет дневка, - чуть позже пообещал руководитель, и по этому поводу мы стали еще старательней думать об избушках.
Идти по реке было удобно и быстро, лишь изредка встречались промоины, которые легко обходились. Вскоре подошли к тому самому слиянию, об этом говорили следы людей и лошадей, основательно утоптанный снег. А висевший на дереве чайник окончательно убедил, что пасека совсем рядом. Движимые любопытством и желанием убедиться в присутствии домиков, мы почти бежали по этим дорогам и оказались на большой поляне, где стояло несколько хороших жилых домов. Людей не было. Загоны, свежие следы, натопленные печки, разбросанные ведра и топоры давали понять, что люди ушли недавно и не надолго.
Тем временем устроили обед. Разведка показала, что пустых домов нет, а останавливаться в жилых без разрешения мы тоже не могли.
- Опять облом, - поняли мы, что пойдем дальше.
- Сегодня день обломов, сначала Сашка лыжу сломал, теперь вот с пасекой, - заметили закономерность.
Ждать людей, конечно же, не стали, и без особого энтузиазма пошагали вверх по Кытме, настроившись на долгий переход. И тут пройдя пару сотен метров, мы видим ту самую загаданную избушку. Под деревом лежали наколотые огромные дрова, но судя по забору, зона пасеки кончилась. Мы безоговорочно решили встать на дневку.

Что может быть лучше ненормированного подъема? Только ненормированный завтрак. Вообще я не любительница молочных каш, но эту особенно оценила - пшенка с огромным количеством кураги в местном казане. И чтобы окончательно составить ощущение праздника, Дима сварил настоящий кофе. Чувствую, день удается.
Антоха, тем временем, творил свой очередной инженерный шедевр при помощи Сашкиной сломанной лыжи. Получилось нечто с железной пластиной и торчащими ровными рядами шурупами на внешней поверхности. Решили, что такой лыжой можно и убить, если хорошо размахнуться, а падать на нее и вовсе не стоит. Тогда Антоха надел на каждый шуруп по ромбику из коры. Вышло очень симпатично и получило название лыжа-терминатор.
А за окнами ясное зимнее небо, какое бывает только в горах. Особенное или просто иное, оно заставляет остановиться и почувствовать настоящий момент. Много ли мы сделали? А сколько побоялись сделать? И сколько можно ждать? Мы стоим перед лицом своей жизни и не знаем, как ответить на ее вопросы. Нам хватило смелости, что бы оглянуться, но достаточно трусости и амбиций, чтобы промолчать.
Как и любая традиционная дневка, наша тоже была отмечена большим количеством съеденной еды.
- Пища превращается… - представляли, лежа на карематах. В продолжение нашей питательной программы были лепешки, приготовленные собственноручно руководителем. И пока мы превращали пищу, Саша, обсыпавшись мукой, сидел у печки. А Даня разгрузился очень кстати неучтенкой в виде смородинового и облепихового варенья.
Столь близкое спокойствие, которое, кажется, давно существовало в мыслях. Именно так, в таком пустом и высоком равновесии можно разобраться в себе, если бы было, хоть чуть-чуть больше времени. И смотря на эту избушку, среди гор, снега и солнца, так захотелось здесь немного пожить, чтобы ощутить ту грань, где равновесие переходит в крайности.
- Поставили чай? - спросили, валяясь на карематах, у проходящей мимо Яны.
- Да, на табуретку! – в полной серьезности ответила она.

Вечером было опять жарко. Мы выходили на улицу в одной футболке, чтобы умыться снегом. Кстати теплые ночевки были приятной неожиданностью. Помня Теректинский, я морально готовилась постоянно очень сильно мерзнуть. Воспользовавшись этим, Саша с Данилом периодически убеждали нас снять штаны, носки, кофты, футболки, но мы не поддавались на провокации, особенно после Сашкиной неоднозначной фразы:
- Я «спарился» в этом спальнике!

Сегодня падает снег, большие и тяжелые снежинки равномерно, по очереди засыпали горы, елки, избушку, все больше увеличивая сугробы. Вскоре мы уже делам групповое фото и уходим, оставляя засыпаемую снегом избушку - приют для человека, призванного ходить по горам.
Снег, снег, снег, кругом снег, смешанный с порывами ветра. Идем по руслу Кытмы, тропим «челноком», то есть, бросаем рюкзаки, тропим, а потом возвращается за ними. Группа растягивается, зато общий темп увеличивается. Руководителю явно не нравится, как мы выбираем путь во время тропежки.
- Так, смотрите вот сюда, - начал он что-то чертить лыжной палкой во время привала.
- Вот изгиб реки, вы находитесь здесь, вот три точки, в какую бы вы пошли?! – был риторический вопрос, тыкая в нарисованное русло.
- Правильно, выбираем кратчайшее расстояние, а вы как идете?! Это же элементарная геометрия, третий класс!
- А когда перерыв?! – тут мы начали фантазировать.
- Можно нас пораньше в столовую отпустить?! – дружно посмеялись, но лекцию усвоили. Теперь мы не обходили крутые повороты, а старались идти по прямой. Раз даже забрались в лес и долго спускались потом с крутых берегов.
Снег продолжал сыпать сплошной стеной. Даня, пользуясь сопровождающим нас законом силы мысли, загадал, чтобы в сегодняшней избушке была бы еще и баня. Коллективно думаем об избушке с баней.
К обеду встаем на перекус. Традиционно сало, сухари, шоколад. Саша делит и раздает шоколадку:
- Данил, у тебя шоколад есть? – спрашивает, держа в руках фольгу с несколькими дольками.
- И не будет… - тут же добавляет он, поскальзываясь на лыжах и роняя шоколадку в снег.
Вместо солнца лишь светло серое пятно, висевшее над стоящими по краю вершинами. Русло реки становится уже, все больше встречаются проталины, которые приходится переходить по снежным мостам. Вечер в такую погоду наступает незаметно. Пока на слиянии с Кытменышем ищут загаданную избушку с баней, мы стоим под снежной елью в ожидании распоряжений, засыпаемся снегом и по-тихому мерзнем. Видимо с силой мысли нужно быть по осторожнее, это очень тонкий и непонятный закон, в него нужно верить, а не быть уверенным.
- Ставим палатку, избу мы не нашли, - рассказывают разведчики, а мы радуясь движению, начинаем организовывать лагерь.

Снег продолжает сыпать, может не так часто, может не такой крупный, и изредка прерываясь. Мы продолжаем подъем по притоке Кытменыш, уже практически профессионально тропя «челноком». Из-за однородной тусклой серости, небо сливается со снегом, и все неровности сугробов становятся неразличимы. Радуют елки. Высокие, пушистые, покрытые белым снегом. Наверное цивилизация для того и существует, чтобы мы радовались природе.
Сегодня предстоит взять перевал. И мы даже придумали, как его назвать. Перевал «Программистов». В честь нашей программы с силой мысли, ну, и, надеюсь, отчасти благодаря нам – ИИТТовцам.
На очередном привале, разговорами затягиваем регламентированное время отдыха.
- Ну что, сиди - не сиди, перевал ближе не станет! – заметил руководитель.
- Почему же, а всякие тектонические образования! – достаточно серьезно и научно ляпнул Даня. И ведь даже не поспоришь. Мы ползаем на рюкзаках от смеха, а руководитель согласился:
-А, ну тогда можно и дальше сидеть!
Под перевалом обычное дело – избушка, и мы уже по привычке проходим мимо. Ветер усиливается, деревья тоже пропадают, начинается перевальный взлет.
В это время ветер окончательно превратился в самую настоящую метель. Сплошной порыв проносил, кружил, ударял в лицо жесткий снег. Мы уже стоим на перевале, под единственным большим деревом и замечаем открывшийся вид:
- Зачем фотографировать, можно будет дома в фотошопе залить градиент от серого до темно серого!
- А давайте перевал назовем «29 февраля», сегодня же 29 февраля, - все согласились и в записку внесли новое название.
Сидеть тут долго совершенно не хотелось, ветер шумно продувал насквозь весь перевал. И при первой же возможности мы, как можно скорее, начали движение. Если немного протраверсить вправо, то спуск будет немного положе. Лыжи приходилась буквально зарубать в наст, а впереди идущую Надюшку снова сдувало с ее большим железным листом.
Ждем Надю. Она уже виднеется наверху и начинает медленно съезжать. Тут я замечаю, что она едет в Диминой лыжной маске. Что-то не так.
- Сказала, что ничего не видит, - спустившись за ней, пояснил Дима. Вообще это вполне возможно, когда от белого снега пропадает зрение.
- Ты как? – спрашивает руководитель у Нади, - нас видишь?
- Да вроде вижу, - напугавшись, отвечает она.
Чуть ниже ветра стало существенно меньше, а спуск только впереди. Сейчас мне было почему-то совершенно все равно, упаду я или нет, спущусь или нет. Удивило, вместо ожидаемых двух метров продержалась полсклона. Превосходство разума над чувствами помогает нам совершать многие вещи, на какие мы никогда бы не отважились, имей страх. Туристы это не те люди, которые ничего не боятся, это те которые могут преодолеть страх перед неудобствами, сложностями и опасностями.
Следом ровненько скатывается Антоха.
- Ну что, level up! – радостно сообщает он, полностью, затормозив. Начинает аккуратно разворачивать лыжи и на ровном месте садится в сугроб.
Ровненько подкатывается Яна:
- Жги! Не падай! Давай жги!
- Yes! – полностью остановившись, радуется она.
- Молодец! Level up за спецэффекты! – хвалит Даня.
Вдалеке уже виднеется Надя:
- Жги! Надя, жги! – она медленно погребает палками и зарывается в сугроб.
- А ей level up за волю к победе, - Данил продолжает раздавать регалии.

Несколько дней пути по руслу рек обязательно приведут к газели, дорогам, еде, о которой мечтали, мы снимем лыжи и будем учиться ходить ровно, не шоркая ногами и не наклоняясь под рюкзаком. Мы все это представляли, но совершенно не могли подумать, что так быстро наступит весна. Как окажется, только мы заметим эти шаги времени года. Ведь пока зарываемся в сугробы и терпим метели, она уже давно, медленно и незаметно овладела городами, равнинами и предгорьем.
Теплая, весенняя, пасмурная серость буквально висит в воздухе. До слияния с Коргоном оставалось совсем не много и без труда вышли к широкому руслу. На самом деле мы должны были тут стоять три дня назад, а потом свернуть вверх по течению, чтобы взять вершину Королевский белок. Должны, но получилось так, как получилось. Зато будет, зачем сюда вернуться, ведь каждый не взятый перевал, вершина или не пройденные километры остаются долгом в мыслях туриста.
Колея то переходила в целые дороги, то сворачивала снова в русло реки. Тут снег и вовсе сдувался, открывая ровный бирюзовый лед, в котором вмерзли маленькие листики.

Природа вокруг провожает нас тишиной, будто зная, как важны эти часы покоя перед суетой, бегом за жизнью и чередой новых разочарований.
За ужином руководитель говорит речь:
- Я хочу выпить за Надю. Все шли этот поход, а Надя у нас выживала. Каждый день у нее был борьбой. Надеюсь, она не перестанет ходить лыжные походы.
Теперь продолжал Даня:
- Мы в этом походе были очень хорошей командой. Каждый знал, что ему нужно делать, и никому ничего не нужно было говорить. Придя на стоянку, Дима занимался костровым и делал сразу чай, Миша уходил на разведку воды, Саша занимался палаткой, я - печкой, Лена стелила карематы и обустраивала ночевку, а Галя и Яна – дрова…
Даня даже в самых серьезных словах может «отжечь». Мы ползали от смеха по палатке.
- Ха-ха, все начинали что-то делать, Галя с Яной сразу в «дрова»…
А мысль-то была очень важной. Действительно, все становится по-другому, когда рядом идут люди, которым ты абсолютно доверяешь, с которыми можно смеяться даже замерзая в метели, которые все понимают, стоит только посмотреть, которые держат за руку, когда становится плохо, и для которых ты тоже готов сделать многое.

Под ногами грязь и сухая старая трава. Кто бы мог подумать, что буквально пару дней назад мы ползали по пояс в сугробе, чтобы дотащить дрова до палатки. Зима осталась там, она забилась высоко в горы, в ожидании часа, когда снова сможет спуститься, морозами и метелями показывая свой суровый характер.
Подставляя лицо яркому горному солнцу можно было ощутить, как его легко касается слабое тепло, уносимое еле заметным ветром. Воспитанные снегами и тайгой, мы учимся тоньше чувствовать, а уходя от людей, начинаем их лучше видеть, и, возвращаясь в общество, обретаем одиночество.
Вдали завиднелось нечто желтое и приближающееся к нам. Газель. Мы повставали с рюкзаков и кинулись собирать вещи. Вскоре резко открывается дверь, выбегает Санькова, обнимает Даню, нас, рассказывает о том, как тепло в городе, что там все растаяло, она купила весеннюю куртку. Вот так раз и обрушивается куча новостей оттуда, еще не успев стереть в памяти нашу зиму. Суетясь, закидываем лыжи и рюкзаки с салон, а в это время Санькова раздает нам по паре пирогов. Мы с радостью по-быстрому их жуем, продолжая слушать новости уже мчась в газели по трассе.
- Остановка! - пролетая мимо, заметили мы, тут же вспомнив, как пару недель назад именно тут прятались от мороза и ветра, шутя про автостоп и автобус.
Газель в это время останавливается в Усть-Кане, где можно было купить еды. Проходя магазины, поневоле сталкиваемся с толпами людей, и только сейчас понимаем насколько мы грязные, загоревшие и растрепанные, а ведь все время совершенно этого не замечали.
Пообедав в столовой, мы потом еще всю дорогу жевали бутерброды, колбасу, сыр, шоколад….
В клуб решили приехать вместе, где нас уже встречали. Радовались, обнимали, улыбались, смеялись.
- Потрясающе сходили! Очень здорово! Столько всего! – только и успевала я с восторгом отвечать налево и направо, дожевывая найденные на столе вафли.
Позже Загул развез нас с Надей и Мишей по домам. И я осталась одна с рюкзаком, глядя на тихую городскую улицу, освещаемую тусклым светом окон девятиэтажек…
С первыми шагами похода мы приобретаем некую цель, у каждого она своя, пройти маршрут, доказать что-то себе или просто ощутить свободу дорог. А потом платим за достижение этой цели ее потерей. Все может быть невероятно огромным или сжатым в одно стремление, разнообразным или совершенно пустым, быстротечным или остановившемся на одном мгновении. Хотя все сейчас так неважно.