Путь к весне, или как силой мысли материализовать избушку

Обгоревшим и обветренным лицом оглядывая, столь знакомые и в тоже время далекие вещи, и не узнаю этот мир. От бесконечного пространства гор он сжался в маленькую точку бессмысленной суеты, где живем, чтобы существовать, а не для того, чтобы выжить. Искренность чувств и эмоций скрывается за желаемой маской, а вместо того, чтобы идти рядом люди движутся поперек, в противоположную сторону или вообще на еле заметном горизонте. Скоро снова научимся приспосабливаться, но та частица ширины и свободы навсегда останется где-то глубоко в нас, все снова и снова призывая вернуться и с помощью гор одержать очередную победу над собой.
Случилось все очень спонтанно, маршрут придумался за вечер, а мы собрались за неделю. Ранее планируемая руководителем тройка не получилась за нехваткой народа, а у нас было недостаточно опыта для тройки. В итоге Хакассия сменилась Коргонским хребтом, и мы, четверо с опытом неудачной единички Теректинского хребта попали в лыжный поход второй категории сложности.

Вылетая из подъезда и мысленно перебирая все забытые вещи, за углом вижу таких же странных людей с большими рюкзаками и лыжами. Явно не для этой жизни мы собрались тут, ломая всем своим видом привычную окружающую картину.
- Терентос нас убьет, - смеясь, сообщила Надежда, показывая на два больших пакета в руках у Мишки, - Это не вошло в рюкзак!
Пока мы закидывали остатки вещей и лыж в газельку, пока искали Мишке кофту, а Наде коврики, Антону предстояло необычное дело – за час до отъезда сдать экзамен по философии.
- Надо его спасать, - рассуждали мы уже сидя в газели у дверей Политеха. Саша пытался звонить, а мы, смеясь, придумывали все новые способы воздействия на преподавателя при помощи лыж.
- Сдал, тройку автоматом поставили, как узнали, что я в поход сейчас, - радостно сообщил Антон, открывая дверь газели.
Первая избушка для ночевки у нас была у тети Данила в Усть-Кане. И уже к вечеру мы подъехали к пятиэтажному дому. За окнами газели был мороз, а мы дружно начали вытаскивать наши вещи к деревянному заборчику. Вскоре все это переместились на первый этаж одного из подъездов этого дома, полностью завалив собой весь коридор.
А нас уже ждал борщ из маралятины, и хозяйка Марина пригласила накрывать на стол. Стоя, сидя на полу, на кресле, на стульях мы расположились ужинать. В это время, воспользовавшись тем, что среди гостей были люди, разбирающиеся в компьютерах, Марина попросила посмотреть, почему у нее не идут фильмы и игры.
Как только мы собрались спать, расстелили на полу спальники и выключили свет, Саша решил протестировать работу компьютера. На играх. Первой игрой, которая попалась под руку, были «Симсы».
- У меня она беременной была, - поделилась опытом Яна. Перспектива игры понравилась, но жаль не укладывались по срокам, Яна этого добивалась около месяца.
- А ее можно убить?
- Можно, я ее сжигала, - вспомнила я свой опыт игры. Но сжигать мы ее тоже не стали, а перешли к тестированию уже другой игрушки. Тут нужно было добраться до какой-то конторы, которая была за 7 километров. Как истинные туристы, при помощи компаса сначала решили дойти пешком, но поняв, что бежать придется до самого утра, свернули на автобусную остановку.

За окнами ночь. Пытались проснуться достаточно долго.
- А это ведь самый легкий подъем из всех, что нас ждет, - была фраза и как-то в это даже поверили. И после очередного звонка будильника, мы решили, что дежурные должны встать и начать готовить завтрак. Тут-то мы и узнали, что наше дежурство началось еще вчера. Надя отправилась на поиски вареников.
Не сказать, что наш завтрак был похож на вареники с грибами, но чем-то он их все-таки напоминал. Это было нечто близкое картофельному пюре с кусочками теста. Но мы честно старались в маленькой кастрюльке сварить целый килограмм вареников, хотя они периодически проливались на плиту.
Последние часы цивилизации, совсем скоро вокруг будет только небо, снег, мороз и ветер. Кажется невероятным жить в этих условиях, хотя через некоторое время будет казаться не менее невероятным существование чего-то кроме.
Легкие сумерки, усиленные морозом, а мы у подъезда связываем лыжи. Через некоторое время торопясь вылетает Надюшка с рюкзаком, пакетом и железным листом. К большому удивлению этот лист все-таки принадлежал ей, и его пришлось навязать навеской, вместе тем самым пакетом и еще многими вещами.
Пока Саня заглядывал в магазин, Надя позировала рюкзаком.
- У меня самый небрежно сложенный рюкзак, - с иронией созналась она.
Ясное, морозное небо. Сворачиваем на проселочную дорогу. Порой эта дорога переходит в длинные расстояния гладкой наледи, от разлившейся рядом реки Топчуган.
Тут же придумали процесс похода стилизовать на буржуйский манер. По типу трекинга, стал у нас «подъёминг», «лыжнинг». Руководителя мы тоже называли достаточно просто – «главнюк».
«Каньонинг». Именно так теперь назвался наш путь вдоль достаточно узкого русла притоки с высокими берегами. Лесенка, елочка, лесенка, лесенка, елочка, … а иначе никак. Порой длина лыж еле помещалась в ширину русла.
Уже заметно стали спускаться сумерки. От набранной высоты открывались, лежащие внизу серые хребты. За очередным поворотом вижу, как Саша с Яной вытаптывают на склоне площадку – встаем на ночевку. Не сказать, чтобы я удивилась выбранному месту … ведь иначе никак.
Дрова носились с крутого склона каньона, глубина снега слегка удивляла, буквально утром мы еще шли, чуть ли не по голой земле. С высотой меняется и время года и природа и все окружающее восприятие.

Пока мы собирались, в свободное пространство между деревьями проглядывало розовое небо, еще не успев затянуться тучами. «Каньонинг» продолжается, а вместе с ним и вчерашняя «лесенка-елочка». Мягкий снег медленно переходит в наст, наклон увеличивается, все сильнее чувствуется ветер, а деревья редеют, оставаясь где-то внизу. Начинаем выходить на хребет.
Вверху, приобретая свободу от деревьев, от крутых склонов, ветер только усиливается, сдувая с земли практически весь снег. Связываем лыжи, на хребту, покрытом сухой травой, они нам пока не пригодятся. В это время, я уставилась на далекий горизонт, на серое небо, на неровное полотно гор под ногами, действительно в лыжном походе я еще такого не видела.
Продолжаем подъем по голому склону, лыжи в это время беспомощно тащатся где-то сзади за рюкзаком. От ощущения окружающей бесконечности, сознание распрямляется, ломая границы и искусственные мысли, возвращая уже знакомое восприятие. Траверсим хребет. И уже явно не вписываемся в план руководителя по скорости. Ветер, все сильнее пытается нас сдуть, а равномерно серые тучи опускаются прямо над головой.
Наверняка день уже приближался к вечеру. По ветреной и серой картине вокруг сложно было судить о времени. Представляя маршрут, я знала, что мы не прошли и половины от запланированного. Вскоре, неожиданно остановившись, мы изменили направление и начали спускаться.
- Почему?
- По плану мы не успеваем, а ночевать где-то нужно, это ближайшая зона леса, - последовал ответ Дани.
Снега становилось все больше, потом сплошной стеной он начал закрывать стоящие напротив хребты.

- Когда появились станки с программным управлением, то долго думали, как назвать человека, занимающимся программированием этих станков и решили ввести профессию столяр-программист, - уже за ужином рассказывал Даня.
- А тебе можно дать профессию качегара, - высказал кто-то.
- Аха, качегар-программист, - брякнул, как обычно, Даня.
После ужина начали распределяться на дежурство у печки.
- Вчера дежурили слева направо, сегодня справа налево.
- Теперь Дима «будет» Яну, Яна «будет» Мишу, Миша «будет» Лену, Лена «будет» Галю и так далее, - и в этот момент все думали далеко не о печке.

Серое небо. Ветер в это время только набирал силу, поднимая с земли остатки снега и ударяя порывами прямо в лицо. Тусклое солнце беспомощно проглядывало среди этого бесконечно серого потока. Под ногами явно читалась тропа, а лыжи волочились чуть ниже.
Ветер не останавливается. Иногда хотелось дождаться порыв, еще порыв, а потом верилось, что станет слабее. Но так не получалось, он был равномерный, везде и равномерно сильный. А потом стало больше снега, в воздухе. Он сплошной движущейся массой наполнял все пространство, окончательно уменьшая видимость. О чем можно думать? О тепле, хотеть домой. Нет, совершенно не то. Была четкая уверенность, что пройдем это, обязательно сейчас вот пройдем и станем сильнее. Отдирая кусочки льда от замерзших ресничек, я жалела только о том, что в городе не купила лыжную маску. Зачем мне все там, когда мне тут так нужна лыжная маска?!
Ветер бросал жестким снегом прямо в лицо. Солнце периодически пропадало, теряясь в окружающей быстрой и серой картине. Мы стояли, отгораживаясь только рюкзаком от постоянного сильного ветра.
- В городе никто не согласился бы это пройти, они только восхищаются фотографиями, называют нас ненормальными, но никто не знает, каково было тут, - замерзая, сказала Яна, когда мы втроем с Димой сбились в кучу, чтобы меньше дуло.
Впереди только виднелось, как тащатся лыжи впередиидущего и нечеткий силуэт. Как можно во всем этом ориентироваться для меня оставалось загадкой, но Сашка куда-то шел.
- Если ветер дует в спину, значит, мы идем не в том направлении,- помогал иногда Даня.
Периодически нас догоняла маленькая Надя, буквально выходила из этого серого облака, в больших Диминых очках и с громко гремевшим большим листом от печки, привязанным к рюкзаку. Как ее до сих пор не сдуло, для меня было второй загадкой.
Видимость отсутствует. Тропа впереди меня начинает метаться в разные стороны, и Сашка бросает рюкзак и безнадежно садится в снег. Мы стоим…
Немного погодя нас обгоняют Яна и Дима на лыжах.
- Надевайте лыжи, на них удобнее, и вниз - сказал Дима.
- Мы пешком идем быстрее, чем в лыжах, - сомневался руководитель.
- Одевать?
- Одевайте! – решил Саша.
Пошли быстрее и в это время как раз начался пологий спуск. Ветер стал чуть слабее. Хотелось просто идти, идти, идти… не останавливаясь, скорее все это пройти.
Вскоре на противоположном берегу, кто-то заметил подобие избушки. Вообще нам еще с самого начала похода руководитель распорядился: «Думайте об избушках!». А с учетом того, что мысль материальна, то они у нас будут.
- Надо конкретизироваться, все теперь думаем о зимних избушках! – последовало уточнение, когда Даня сообщил, что изба оказалась летней.
Увидев первые деревья на продуваемом ветром клочке земли, решаем встать на лагерь. Одинаковая снежная картина вокруг не менялась с самого утра. Остановившись, можно более внимательно друг друга осмотреть. Лед везде, на ресницах, на лице, покрывшиеся инеем волосы, мокрая обледенелая балаклава. И стоя уставшие и замерзшие, среди всего этого, мы начинаем смеяться.
- «Обляденение», - по традиции обозвали наш внешний вид. И тут же все оглянулись на Даню. С его лыжной маски свисали две сосульки.
- «Соплезубый» Мелман, - обозвал он себя, а мы просто выпали от смеха.
Очередь дошла и до Мишки. Сосульки свисали у него прямо с балаклавы.
- «Соплесборник», - именно на это наши балаклавы и были сейчас похожи.
А старые Надины лыжи со стертыми кантами так и назывались «безкантовые» лыжи.
На ужин мы с Надей и Мишей заступаем на дежурство. Ветер продолжает дуть все в том же репертуаре, пронося в темноте мелкий снег, кидая тент и размазывая костер в разные стороны.
-Н-да, я еще ни разу так не дежурила!
- Во всем этом есть один плюс, не нужно махать поджопником, ветер сам раздувает костер! – кричим мы, стоя практически в метре друг от друга. Иначе совершенно ничего не было слышно.
Посчитав воду условно вскипевшей, заливаем туда кисель. А он не густеет, высыпаем туда еще одну пачку, та же история. С подобием рожек и сладкой водой вместо киселя, мы наконец-то дезертируем в палатку.
- Что с планами на завтра?
- Если завтра просыпаемся, а небо ясное, берем по плану пик Шангина. Ну, если все так же, то идем дальше маршрут, - ввел в курс дела руководитель.
Как положено, коллективно перед сном подумали об избушке. Потом определились, кто кого ночью «будет». В это время палатку кидает и шатает при каждом порыве ветра, а где-то в углу прыгает печка.
Просыпаюсь ночью от какой-то суеты, рядом просыпается Даня. Поднимаю голову, и вижу картину: Яна двумя палениями прижимает печку к земле, а Саша в это время двумя ложками что-то делает с трубой. Тут же сообразила, что ветер при помощи палатки выдернул трубу из печки.
- Может вам чем-нибудь помочь?! – из вежливости предлагает Даня, и, понимая, что в принципе ничем тут не поможешь, спокойно засыпаем дальше

Утро началось с того, что надо было вылезти во все это из палатки и начать дежурить. Откопав от снега выход, мы поняли, что погода со вчерашнего дня совершенно не поменялась. А это значит, что пика Шангина у нас не будет. Условия дежурства воспринимались уже более скучно, и, натаскав дров из палатки, мы справились с завтраком.
Идем маршрут дальше. И не успев пройти и 200 метров от ночевки, слышу впереди возглас руководителя:
- Твою мать!
Заинтриговавшись этой фразой, тут же подкатываюсь ближе и вижу избушку! Да, именно, хорошую зимнюю избушку с печкой!
- И мы ночевали в нескольких метрах от избушки?! – просто поразились все остальные.
- Мы не правильно думаем! Избушки появляются не в то время и не в том месте!
- Сбой в программе!
- Давайте теперь вместе думать, чтобы избушки попадались к ночевке.
Спуск шел вдоль реки Красноярки, а потом начали подъем по приточке под небольшой перевал. И тут, подходя к перевалу, мы видим, что бы вы думали – вторую избушку!
- Будет еще одна избушка, я ее сожгу! – пообещал руководитель.
Даня в это время наносил все эти избы на карту при помощи GPS, район не хоженый, маршрут новый, поэтому эта информация будет очень полезна.
И только мы начинаем спускаться, как вдали опять чернеет нечто избушкоподобное.
- Остаемся на полудневку, - подойдя к ней ближе, сообщил руководитель. И это ведь было очень кстати, сегодня 23 февраля, о котором мы даже, как следует, не подумали в таких условиях.
Начинаем затыкать щели подручным материалом, а Саша в это время при помощи горелки решил затопить печку. Наложив дров, он зажигает горелку, проводит ей рядом со стеной и мох на стене начинает гореть, пока разворачивается посмотреть на горящий мох, проводит горелкой в обратную сторону. Успев по-быстрому потушить, он все же чуть ли не осуществил свое недавнее желание.
Как все еще дежурные, мы с Надюшкой начинаем заниматься обедом. Вскоре Надя снимает перчатки и показывает свои пальцы. На каждом пальце по огромному волдырю.
- Где ты раньше- то была? Почему не сказала? Почему не следила? Какие у тебя перчатки? Это обморожение второй степени, - ругали ее медик и руководитель.
- Да-пройдет, - безнадежно оправдывалась Надя.
Делать нечего, проткнули, забинтовали и велели ей ничего руками не делать.
До ужина было много свободного времени, и пока по традиции играла музыка из маленьких колонок, снаружи дул ветер, Надя забинтованными пальцами заклеивала мозоли, а дежурные что-то делали с перловкой, Даня в это время в углу с фонариком рылся в своем КПК.
- А у меня есть на КПК энциклопедия погоды! – ляпнул так, невзначай Даня.
- Быстро же удали! Сейчас же! Удаляй! – пока мы смеялись, скомандовал руководитель, помня примету не упоминать о погоде в походах. И энциклопедия погоды, оказалась в корзине.
- Сейчас даже из корзины удалю, - прокомментировал для верности Даня.

Пройдя через что-то, или оказавшись в сложных условиях, логично возникает вопрос, зачем все это было нужно. И согревшись в теплом домике, валяясь на сухих спальниках, появилось время для философствования.
- Вот зачем мы ходим в горы? – задался вопросом руководитель. Каждый наверняка спрашивает себя об этом достаточно часто, и вряд ли находит четкий и обоснованный ответ. Как и во всех важных вопросах, появляется множество вещей, данных нам для выбора. В поисках себя никогда не будет ясного пути, даже если этот путь уже пройден.
- Прошлый год в Актру, Руслан сказал, что в горы ходят люди, у кого что-то не получилось в жизни, и они идут доказывать всем и самим себе что-то в горах, - ответила словами Руслана Галя. Принять, что все туристы на самом деле неудачники, это было бы слишком просто. Разве поиск, другой тип мышления, по-иному расставленные приоритеты, является неудачей, хоть и порой приводит к кажущимся тупикам. В огромных горных долинах мы находим простор для поиска, свободу для души, уставшей сидеть в жестких стенах общества, забитой постоянным потоком ненужной информации и неважными проблемами. Мы берем силы выделить самое важное, берем силы обратиться к себе, вопреки стереотипам, мнениям и общепризнанным идеалам. Только от чего-то отказавшись, можно получить гораздо большее. И оказавшись в крайности, можно узнать, на что мы способны. Да, горы к нам равнодушны, они нам ничего не дадут, они не избавят нас от наших проблем, но только до тех пор, пока мы сами что-то не поймем.
- Выйди на улицу, там так красиво! – разбудила меня ночью на дежурство Галя. Посидев немного на скамейке у жаркой печки, я накинула куртку и, стараясь не шуметь дверью, вышла на улицу. Самое первое, где я оказалась – это тишина. Неподвижная, спокойная тишина, кажущаяся еще более особенной после нескольких дней постоянного шума ветра. Скрип снега от шагов, казалось, раздавался на большие расстояния, а небо над головой поражало своей глубиной. Наверное, так и достигается состояние пустоты, совершенного отсутствия мыслей. Они просто не могут задерживаться в этом огромном светлом окружающем мире.

Солнце еще не успело взойти, а утро уже показывало все оттенки, начиная с белого, голубого и переходя в темно-фиолетовый. Легкие остатки облаков, мягкими перьями размазывались по горизонту. И та же ночная тишина.
- Это все из-за удаления энциклопедии!
- А у меня еще в телефоне, кажется, осталась ее копия, - сообщил шаман-Даня.
- Оставь пока, как будет плохая погода, снова удалим, - посмеялись мы.
Пометив избушку вымпелом, начали подъем. Деревья кучками спускались вниз, оставляя белеть занесенные снегом вершины, за которыми начало выглядывать яркое восходящее солнце. Поднявшись в этот небольшой перевал, идем траверсом открывшуюся внизу долину. Появляются кратковременные спуски, а вместе с ними и подозрения, что спускаться то оказывается сложнее, чем подниматься. И, похоже, видя наши успехи, Саша сначала пытался нам показать, как это правильно делать, а потом обнадежил:
- Дальше будет хуже, если вы здесь так спускаетесь…
Мы продолжали периодически падать, кто-то реже, кто-то чаще, и вскоре дошли до следующего перевала, с которого открывалась лесистая долина шести речек, острый пик вершинки, и неровное полотно гор.
- Вооон тот перевал нам надо сегодня взять! – загадал руководитель, показывая на склон вдалеке, - думайте, как его назвать. Ни в интернете, ни на картах, я не нашел названия, район практически не хоженый.
Мы дружно обещали задуматься во время переходов.
- Ну что? Фрирайд! – с загадочной улыбкой вскоре сказал руководитель, глядя вниз под перевал. Мы, молча, переглянулись, догадываясь, что это, наверное, и есть то самое «хуже».
Глядя, как скатываются Дима, Сашка, Даня я сначала пыталась так же. Принцип таков: как можно больше проехать, а потом упасть. В итоге несколько раз, упав, оказываешься внизу склона. Не тут-то было. Как можно больше проехать у нас ограничивалось парой метров. После половины склона до меня дошло, что без меньших усилий и при той же скорости проще траверсить склон.
Время перевалило за обед, а мы еще в полном намерении пройти шесть приточек и взять перевал.
- Если мы возьмем сегодня перевал, я вас всех буду любить, - пообещал руководитель, и мы всерьез задумались, а стоит ли его вообще брать.
Вечереет. У последней приточки встаем на привал.
- Готовьте фонари, перевал берем сегодня, - практически не удивил нас руководитель.
- А у кого-нибудь есть щипчики для ногтей? – чуть позже на том же привале спрашивает Саша.
- Есть, я тебе дам щипчики, при условии, что не пойдем перевал, - поставила ультиматум Яна.
- Мы не пойдем в перевал, при условии, если под ним будет избушка, - продолжал Саша. И Дима обнадежил:
- Избушка там будет с вероятностью 1:1000!
Пока мы продолжали расслабляться лежа на рюкзаках, Надя невзначай спрашивает:
- А в аптечке есть снотворное?
- Это зачем??? – поразились все.
- Ну, вон, - показывает она на руководителя, - он уже почти спит. А если еще и снотворное, то мы точно не пойдем в перевал.
- А может, главнюку просто наваляем?! – как обычно, нашелся Даня.
Посмеявшись, поднимаемся с рюкзаков и продолжаем дальше карабкаться по таёжке. На ближайшем бревне, Сашка неожиданно останавливается, наклоняется, смотрит под ноги и на минуту так зависает.
- Встаем на лагерь, - вскоре поступает распоряжение.

Сегодня Надя замазывала и заклеивала не только мозоли, но и большой палец.
- Я его отдавила креплениями, - спокойно сообщила она. Было грустно смотреть, как все свалилось на одну маленькую девочку, которая к тому же еще была и завхозом. А что тут сделаешь?! Решив кто кого сегодня «будет», мы уснули в постоянно капающей палатке.